ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 1 (Искусство на Западе) - Страница 186

186

Письмо интересно прежде всего тем, что свидетельствует о надеждах, возлагаемых передовой интеллигенцией Запада на Советский Союз. «13 мая 1932

Господину Луначарскому Женева

Дорогой господин Луначарский!

Надеюсь, Вы не рассердитесь на то, что я–возвращаюсь к беседе, которую мы вели с вами в прошлую субботу, в Женеве, относительно Дворца Советов.

Дворец Советов должен быть (сказано в программе) увенчанием Пятилетнего плана. Что такое Пятилетний план? Самая героическая и поистине величественная по своей решительности попытка оснастить техникой современное общество, дабы позволить ему жить гармонически. В основе Пятилетнего плана лежит идея. Какая идея? — Сделать человека счастливым. Как можно среди бесчисленных отбросов первого цикла машинной цивилизации достигнуть того состояния чистоты, какое одно только и способно открыть эру счастья? Решительно, без колебаний, повернуться лицом к будущему, твердо решив принадлежать сегодняшнему дню, действовать и думать «сегодня»!

Так поступил СССР. По крайней мере мы в это верим, мы, наблюдающие вашу деятельность издалека. Мы наблюдаем за ней с таким интересом, с такой жаждой увидеть, как хоть где–нибудь на земле осуществляется это всеобщее стремление к состоянию гармонии, — что повсюду возникла вера, мистический культ, и этот культ: СССР. Поэты, артисты, социологи, молодые люди и особенно те среди людей, познавших жизнь, кто остались молодыми, — все признали, что где–то — в СССР — судьба позволила, чтобы дело свершилось. Настанет день, когда СССР прославит себя материально— выполнением Пятилетнего плана. Но уже сегодня СССР зажег над всем миром свет утренней зари. Все искренние сердца обращены к вам. Это победа более значительная, чем та, что придет в плане материальном.

«Архитектура выражает состояние духа эпохи». Следовательно, Дворец Советов раскроет в великолепии своих пропорций завершение целей, поставленных у вас в 18 году; люди увидят, о чем идет речь. Весь мир увидит. Больше того, под покровительством архитектуры человечество обретает точное слово, свободное от всякого коварства, всякого преувеличения, всякого камуфляжа: Дворец, центр учреждений СССР.

Вы объявили миру, что этот дворец будет выражением безымянной массы, которая живет в нашу эпоху.

Решение: так же как дворец Лиги Наций, Дворец Советов будет построен в стиле итальянского Возрождения!!!

Итальянское Возрождение — как Римляне и Греки — строило в камне. Как бы величествен ни был замысел, камень определял границы его претворения в жизнь и его подчинения законам тяготения.

Во времена Возрождения были просвещенные князья, господствовавшие над массой. Пропасть разделяла богатство и народ. Пропасть отделяла дворец, жилище князей, от массы народа.

СССР, союз советских пролетарских республик, воздвигнет дворец, который будет … (неразборчиво. — Сост.) и чужд народу!

Не будем обольщаться риторикой: я отлично знаю, что народ — и мужик тоже — восхищается дворцами королей и что он охотно украсил бы фронтоном храма свою деревянную кровать.

Но что должны делать мыслящие люди Советских Республик — вести вперед или же поощрять и культивировать вкусы, обличающие человеческую слабость?

Мы ждем от СССР действий, которые покоряют, возвышают и ведут вперед, ибо выражают суждение самое высокое, самое чистое.

А если нет? Если нет, то больше не существует ни СССР, ни учения, ни культа, ничего!!!

Становится страшно при мысли, что я вынужден ставить в наши дни подобные вопросы.

Коротко говоря, в заключение: страшно, тревожно, драматично, волнующе то, что нынешнее решение Москвы может привести к разброду общественного мнения, к разочарованию, горькой иронии. И что увенчанием Пятилетнего плана будет: «ничтожество людей».

В моих словах — ни капли горечи отвергнутого кандидата. Нет. Но я слишком люблю архитектуру, слишком люблю Истину, чтобы сразу отчаяться. Я хотел бы поехать в Москву, поговорить, объясниться, высказаться. Я хотел бы приехать и сказать следующее: бесчисленные усилия, огромный труд, безыменный или именной в последние сто лет развития Науки, создал в мире великое сотрудничество. Нет ни одного технического новшества — железобетон, железо, стекло, отопление, вентиляция, акустика, статика, динамика, нет ни одного орудия: любого рода машины, — которые не утверждали бы это великое сотрудничество!

Миссия архитектуры — в данном случае архитектора — привести в порядок всю эту армию сотрудничающих; творческой властью композиции, силой возвышенного замысла она может выразить единственное и прекрасное лицо творящего человечества. Неужели это лицо превратится в маску? Никогда, нет, никогда!

Позволите ли Вы говорить мне откровенно? Я хотел бы поехать в Москву.

29 мая я открываю в Барселоне сессию Международного комитета по подготовке Международного съезда архитекторов, который состоится в Москве в сентябре.

Мою поездку в Алжир можно отложить (я только что узнал об этом) на май. <…>

Не могли бы вы подготовить мою поездку в Москву? Я даже буду нескромен. Вы, помнится, говорили, что вскоре возвращаетесь в Москву? Тогда вот что: если бы можно было совершить эту поездку вместе с Вами, я мог бы говорить с Вами обо всем, что кипит во мне, — о городах и домах. В Москве я мог бы выступить публично, помимо Дворца, рассказать о Лучезарном городе и объяснить, к чему привели нас прогресс и широкая точка зрения, и изложить в вашей стране, которая одна только располагает учреждениями, позволяющими осуществление современных программ, технические детали пропорции:

186