ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 1 (Искусство на Западе) - Страница 181

181

Когда архитектор талантлив, он умеет в этой обнаженной простоте, путем пропорций и удачного использования нового материала — железобетона и стекла — создавать вещи, не лишенные некоторой импонирующей рационалистической силы. В большинстве случаев, однако, эти «функциональные» здания представляют собой безотрадные коробки, жалкое и ненужное подражание жилых зданий — фабрикам, и чем скорей они будут стерты с лица земли и забыты человечеством, тем будет лучше для всех.

<…> Тем не менее надо прямо сказать, что эллинские архитектурные формы в целом для нас неприемлемы. Во–первых, у нас совсем другой климат; нам нужны совершенно другие перекрытия. Во–вторых, тамошняя демократия, не исключая афинской, была значительно миниатюрней, да еще и обнимала только «свободных граждан», то есть меньшую часть населении. А нам нужны здания несравнимо большей величины — уже это одно меняет положение. Еще важнее то, что самая сущность нашей демократии, конечно, иная, притом значительно более высокая, чем древнегреческие демократии.

Меняется положение также и вследствие развития за последнее время строительной техники, вследствие огромного значения, которое приобрело железобетонное строительство, и вследствие громадных возможностей, которое оно дает. Поэтому было бы полной нелепостью, если бы затеяли строить здания на манер Акрополя у нас в Москве.

Наши эпигоны классицизма — люди чрезвычайно талантливые и ученые, — может быть, именно в силу вышеуказанных причин не шли к первоисточнику классики, то есть великой эллинской архитектуре, а остановились на не менее великой, по–своему, архитектуре итальянского Возрождения.

В этом отношении проект академика Жолтовского был превосходен. Это очень красивое и грандиозное здание, которое, конечно, нашло бы одобрение многих.

Но выражало ли оно действительно наше миросозерцание? Соответствовала ли вся его конструкция той идее, которая должна быть положена в основу создания Дворца Советов? Нет.

Тов. Жолтовский невольно исходил из тех принципов строительства, которые были свойственны аристократии. У него сперва имелась более или менее гостеприимная колоннада, потом — первый двор, упиравшийся в маленькую преграду, еще доступную, а затем — второй двор, упиравшийся в совершенно недоступную стену (к зданию, которому принадлежала эта стена, ход имелся с другой стороны).

Каждому, смотревшему проект академика Жолтовского, не могло не прийти в голову, что его здание хорошо было бы для олигархии, которая, конечно, готова пустить к себе толпу для того, чтобы она, ликуя, приветствовала своих господ — но в случае надобности может и преградить путь толпе, защищаясь от нее на разных этапах своего, в конце концов, укрепления.

Талантливый французский архитектор Ле Корбюзье прислал своего рода шедевр в стиле функционализма.

Действительно, вопрос о колоссальных залах, которые должны быть размещены в здании, был им решен как нельзя более просто. Здание оказывалось, так сказать, одноэтажным. Оно все поднималось, даже без лестниц, снизу вверх и необычайно логически представляло чреду необходимых помещений.

Но как перекрыть все это? Кровля этого грандиозного и простого комплекса гигантских пространств висела. Это была искривленная, чудовищной величины покатость, которую на особых великанских тросах извне держал колоссальный каркас. Скелет здания был, так сказать, выброшен наружу и отсюда, снаружи, держал кровлю, позволяя осуществить это остроумнейшее техническое упрощение художественной задачи.

Нельзя не аплодировать остроумию и смелости такой концепции.

Но что в конце концов, получилось? Получилось, что над всей Москвой должна была стоять какая–то машина, какое–то голое, громадное сооружение, назначения которого сразу нельзя было даже понять и которое поддерживало, в конце концов, весьма невзрачное здание — нечто вроде огромного ангара для необъятных цеппелинов *. <…>

...

* Мы опускаем последний раздел о принятом (но не осуществленном) проекте архитектора Иофана, так как эта часть статьи является изложением решения жюри конкурса, а не личного мнения Луначарского.

(Статья печатается по рукописи.)

Тезисы доклада Луначарского о задачах пролетарской архитектуры в связи со строительством Дворца Советов.

Тезис I

Социалистическое строительство ставит особые задачи перед архитектурой. Должен быть создан новый тип социалистических городов путем перестройки старых и создания новых. Рядом с разрешением строительства индустриального характера необходимо разрешить также задачу строительства жилищного н задачу сооружения зданий, отвечающих социальным потребностям масс. Конечно, все это строительство должно быть прежде всего целесообразным, считаться с состоянием современной техники, удовлетворять четко формулированным потребностям масс, как они уже сейчас проявляются. Но этим задачи пролетарской архитектуры не исчерпываются. Архитектура как искусство должна праздновать свое величайшее возрождение и рост. Социалистическое строительство приводит к целому ряду вопросов художественного порядка, ибо новые здания и их комплексы должны стать материализованным выражением подлинных тенденций пролетарской общественности, источником того чувства крепкого коллективизма и той творческой бодрости, которые являются основной психологической окраской рабочего класса.

Тезис II

Создание Дворца Советов имеет с этой точки зрения колоссальное значение, поскольку здесь впервые пролетарская архитектура должна сдать крупный экзамен. Дворец Советов должен ознаменовать собой начало новой архитектурной эры.

181